Облачный рендеринг. Быстро и удобно
от 50 руб./час AnaRender.io
У вас – деньги. У нас – мощности. Считайте с нами!
- Кенджяев, зайди к главарю, - прошипел шестёрка шефа Хайрулла в трубку сотового, - сегодня квартальный отчёт, все уже собрались.
- Сейчас буду, - ответил Эркин.
- Быстрее давай, шевели ножками.
- Уже бегу, - Кенджяев отключил сотовый, - Быстро только у кошек получается, - добавил он брезгливо.
Главарь - это хоким района (председатель хокимията, т.е. райкома). Сам Эркин Кенджяев (по паспорту Кенжаев, т.к. в узбекском языке "ж" читается, как "дж") - начальник квартирного отдела Мирзо-Улугбекского хокимията г. Ташкента. Квартальный отчёт - время сдачи пайды (неофициального налога за занимаемое тёплое кресло).
В кабинете главаря, огромном, как актовый зал, собралось много народа. Это начальники и директора районных служб, предприятий, церквей, сект, воры в законе и прочие уважаемые люди и бизнесмены. У каждого из пришедших в руках увесистый кейс, размер которого зависит от занимаемой должности. Вновь заходящие в кабинет начинали здороваться с уже пришедшими короткими восточными приветствиями, типа:
- Как дела?
- Как жена?
- Как дети?
- Как бараны?
- Как дети баранов?
и т.д.
На что обычно отвечали, что всё хорошо, но по выражению лица можно было догадаться, как на самом деле обстоят дела у опрашиваемого. По окончании обряда приветствия, после того, как опрошены все по кругу, можно было встать в конец этого круга и ждать приветствий тех, кто пришёл позже.
После того, как все собрались и выяснили всё, вплоть до ягнят, на трибуну взобрался первый заместитель главаря Файзуллаев, по прозвищу Фазан, и начал собрание торжественной речью:
- Господа, сегодня мы собрались, чтобы провести собрание по работе за прошедший квартал и обсудить проблемы, накопившиеся в районе. Итак, за отчётный период план по сбору пайды не был выполнен. Плохо работаем, господа, очень плохо. Ладно, перейдём от слов к делу. Вот возьмём нашу милицию, которая нас бережёт.
Начальник РУВД Юлбарисов прошёл поближе к трибуне и сдал свой кейс секретарше, на столе которой стоял счётчик банкнот.
- Нет, нет Юлбарисов, вы покажите пожалуйста собранию свой отчёт, - просил Фазан.
Юлбарисов, взял кейс, приоткрыл его и повернувшись в полоборота, встал, понуро опустив голову.
- Нет, вы покажите так, чтобы все видели, - неистовствовал с трибуны Файзуллаев.
Несчастный милиционер развернулся ещё на пол-оборота и открыл кейс так, что все присутствующие смогли увидеть на его объёмном дне несколько жалких долларовых пачек.
- Вот, посмотрите внимательно, как работает наша доблестная милиция. И это квартальный отчёт? Юлбарисов, что вы в рот там такого набрали? Ответьте нам.
- Ничего не набрал.
- Я не про ваш рот, про отчёт ответьте, чем вы занимались там в течении квартала?
- Отчёт. Отчёт у нас прошёл очень плохо. Дело в том, что мы проводили до этого рейды по борьбе с наркоманией. Разработали плановые мероприятия, для этого ранее репрессированных прежним режимом карманников реабилитировали и привлекли к сотрудничеству. Наши новые сотрудники высматривали в общественных местах прилично одетых молодых людей и подсовывали им в карманы вещество зелёного цвета. После чего просили молодых людей пройти куда следует. Там в присутствии понятых, производили досмотр содержимого карманов задержанных. В результате в их карманах обнаруживали анашу. Сообщали родителям пойманных таким образом наркоманов, брали с них пайду и под честное слово, что их дети более с наркотиками связываться не будут, в целях гуманизма, молодых людей отпускали.
- И что же, вы теперь решили завязать и борьбу с наркоманией прекратили, с этим злом, поразившим наше демократическое общество, нашу молодежь подрастающую на наших идеалах, когда наша Республика встала на путь правового государства и независимости от всей цивилизации?
- Нет, это не мы прекратили борьбу, а злостные вахабиты, чтобы навредить нашим планам увлекли за собой молодежь и посоветовали неокрепшим душам зашивать и отпарывать карманы. Так мы лишились возможности бороться с этим злом.
- Плохо работаете, Юлбарисов, никуда это не годится. Не удались одни мероприятия, надо было собрать своих работников и разработать другие, более эффективные.
- Виноват, исправлюсь!
- Ваши извинения в карман не положишь и на хлеб не намажешь. А недостачу придётся вернуть в следующем квартале. Идите Юлбарисов на свое место.
После Юлбарисова начали выступать и другие. У всех были свои проблемы, каждый старался увильнуть и не додать пайды. Но от Фазана не так то просто было отделаться. Дошла очередь и до Кенджяева.
- Так, квартирный отдел, что у вас? Маклеры карманы позашивали?
- Нет, ещё не зашили, но скоро обещают зашить. Население бежит из республики, кому не нравится отсутствие конвертации, кому безработица, кого Джума Намангани со своими террористами перепугал. В результате много отъезжающих, цены на квартиры резко упали, их стали бросать, даже не пытаясь продать из-за того, что нужную цену получить не удаётся, а времени на отъезд мало. В общем, рынок жилья почти не функционирует, и мы простаиваем.
- Так, ладно, - смягчился Фазан, - это, конечно же, проблема, так называемый форс-мажор. Придётся над этим поработать. Зайдите, Кенджяев, ко мне завтра с утра. Мы это дело обмозгуем.
На следующий день Кенджяев, придя на работу, сразу заглянул в кабинет к Фазану. Секретарши ещё не было, а заместитель хокима уже был на месте.
- Как дела? - начал с порога Эркин.
- Давай без этих хреновин. Дела, сам знаешь, вчера слышал на собрании. Жена не сбежит, пока деньги есть. Дети оболтусы, а ягнёнок в желудке переваривается. Приступим сразу к делу. Итак, есть одна стратегия уже отработанная в Москве. Многие лохотронщики на ней неплохие деньги сделали, много людей без крыши над головой оставили бомжами. Слушай сюда. Итак, предположим, есть какая либо стройка. Рядышком выбирается какая-нибудь тихая улочка с одноэтажными домами, так называемый частный сектор. Приходят туда люди, прилично одетые, начинают стучаться в дома, собирать жильцов. И объявляют им, что якобы в связи с соседним строительством их дома попадают под слом. В связи с этим составляются списки всех проживающих и прописанных. Чтобы было ещё убедительней, предлагают жителям прийти на "собрание" в каком-нибудь "штабе строительства". Там показывают всем карту района, где их улица и стройка обведена красным цветом и загружают проблемами переселения.
- Подождите, подождите. А как же с документами на снос домов? Могут же потребовать?
- Слушай, Кенджяев, ты рассуждаешь, так будто надо прийти к начальнику квартирного отдела, такому как ты прожжённому маклеру. А эти методики разрабатывали менеджеры с расчётом на обывательскую психологию, всякие пиарщики и эти, как их, тут у меня записано, ага, нерволингвистические программисты, вот. Они думали за лохов, просчитывали каждую мелкую деталь. Вот сам ответь, что бывает, когда дом попадает под снос? Какие проблемы мешают людям быстро взять и переселиться.
- Ну, документы у людей на оформление жилья бывают часто не в порядке. Потом постоянно проблемы с продажей строительных материалов. Потом начинают кочевряжиться, когда им квартиры предлагают: район не тот, квартира не нравится, этаж не тот и т.д.
- Вот видишь! А менеджмент он что предлагает? Он предлагает часть проблем лохов взять на себя, так сказать облегчить процесс и скрыть от лоха главное, то чего менеджер предлагает. Сделать это надо незаметно и ещё плюс ко всему бесповоротно. Сечёшь?
- Секу. Но как?
- Слушай дальше. Основная наша задача выудить у людей подешевле строительные материалы и сбыть их через базар, но уже по другой цене. Во, где собака зарыта. Знаешь, сколько сейчас стройматериалы стоят?
- Да это же клондайк! Если учесть, что у нас в Республике перепродажа строительных материалов запрещена.
- Для кого запрещена, а у нас своя милиция, свой транспорт, свои рынки и всё на территории района. Чтобы обеспечить эту цель, мы предложим жителям помочь с продажей строительных материалов, подгоним людей, которые скупят задаром и разберут дома, пристройки и прочее. Сечёшь в чём менеджмент? Людям не надо беспокоиться за эту часть. Бани, заборы, сараи, кирпичи, доски им на новой квартире не нужны, бегать искать покупателей, работников, транспорт тоже не станет их головной болью. Далее, мы им предлагаем квартиры для переселения.
- Подождите, а где мы их возьмём? Снос ведь незаконный, под него нет статьи расходов и средства, на это выделяться не будут.
- А маклеры, которые с тобой работают на что? Сейчас спрос на жильё упал, у них скопилось много квартир, которые без движения висят на них. Позаимствуешь у них ключи от квартир.
- А ордера? Ордера же надо выдавать для переселения.
- Опять ты за своё, Кенджяев. Думай как обыватель. Ордер многие из них забыли как выглядит. Многие живут в этих домах с рождения и даже не знают, где у них документы на жилье находятся. Попросят ордер, скажешь, что сейчас пока нет бланков, потом будут, придёте заберёте. Отдашь ключи и пусть переселяются.
- Очень подозрительно.
- Ничего подозрительного. Надо опираться на обывательскую психологию. Чтобы упростить процесс, мы в первую очередь на этой улице отключим газ, электричество, воду, телефоны. Потом поможем быстренько избавиться от строительных материалов. Что будет обыватель делать в доме, у которого нет отопления, освещения, воды, телефона, забора во дворе тоже нет, крыша разобрана, двери окна проданы?
- Захочет побыстрее переселиться.
- Вот именно. А мы ему и тут с менеджментом подкатим. Поможем с транспортом и людьми, чтобы вещи перевезти на новую квартиру. Будут артачиться, так можно сказать, что и так дел много, сегодня транспорт и люди есть, а завтра не будет. Выселяйтесь пока есть такая возможность. У нас мол график и много дел. Усёк?
- Теперь понятно. Непонятна ещё одна деталь. А как же вернуть маклерам квартиры, которые мы у них позаимствуем?
- Зачем тебе об этом беспокоиться. У маклера документы на жильё есть. У новосёлов нет. Зайдет к ним на новоселье с участковым и спросит: "А вы кто такие, что в моей квартире делаете?" и выкинет их на улицу. Вот и все. И волки сыты и овцы целы, а что будет с лохами - это их проблемы. Мы к тому времени штаб ликвидируем, и ищи свищи, кто кого и куда переселял.
- Значит получается, что жильцы сами свои дома по кирпичику распродали, сами незаконно вселились в чужие квартиры и потому сами виноваты. Отличный план!
- Учись, Кенджяев, пока я жив.
- Только ещё одна проблема. В нашем районе никакого строительства на ближайшее время не запланировано. Нет ничего.
- А может быть в городе, по соседству с нашим районом?
- В городе малая кольцевая дорога строится.
- Ну, так что же, кольцевая и через наш район не проходит.
- Проходит, но по тем магистралям, которые в прежние годы были построены. Поэтому они не нуждаются в реконструкции и средств под них не выделено.
- Хорошо, пусть так. Обывателю ведь не известно, что средств не выделено. А кольцевая должна проходить через все районы, а через наш тем более.
- Тогда эта часть есть. Я даже помню номер решения мэри на это строительство - 297. На него сошлёмся, когда лохам будем лапшу на уши вешать. А насчёт строительства, тоже есть одна зацепка. Два года назад было решение мэрии на выделение восьми гектаров под зону озеленения возле площади Пушкина на треугольнике между улицами Буюк-Ипак, Паркентская и железной дорогой. Только тогда средства тоже не выделили, потому что там расположена пожарная часть и иностранное представительство, которые надо перенести в другое место. Но бумага у нас есть и лежит у меня в кабинете.
- Прекрасно! - потирал руки, улыбаясь Фазан, - а мы ничего переносить и не будем. Пригоним технику, поставим забор, экскаватором выроем яму, бульдозером сгребём кучу, людей нагоним с лопатами и создадим полную видимость строительных работ. Самое главное чтобы ямы и кучи прямо по тротуарам, где люди ходят. Протопчут в другом месте тропу, а мы им там яму, ещё протопчут, а мы кучу. Чтобы на виду у всех, чтобы сомнений не возникало. Осталось только улочку рядом подобрать с доверчивыми жителями.
- Есть там возле метро улица, которая нам нужна. Чинабадская называется.
Я вышел из метро и уже было направился к своему дому, как заметил, что кончились сигареты. Пришлось идти к ларьку тёти Марины. Ларёк на удивление оказался закрытым, несмотря на столь выгодный час - все возвращались с работы. Внутри ларька было непривычно пусто, зияли голые полки. Пришлось идти до магазина. Тихая улица была непривычно оживлена и выглядела странно - возле некоторых домов отсутствовали заборы. Купив сигареты, я направился к своему дому. Соседские дома тоже были без заборов. На куче досок сидел сосед Вовка.
- Привет, - приветствовал я его, - закурим? - я открыл новую пачку, протягивая ему сигаретку, - что это ты забор свой разобрал?
- Привет, - ответил Вовка, пожав руку и взяв сигарету полез за огоньком, - а ты разве не знаешь?
- Откуда мне знать местные новости? - Я у подруги неделю гостил сейчас только возвращаюсь.
- Приходили из хокимията, сказали, что нашу улицу ломать будут - здесь малая кольцевая пройдёт. Всех внесли в список и к тебе тоже стучались, но тебя дома не было. Потом собрание было в хокимияте, обещали помочь переселиться. Мои уже бегают по городу, квартиру выбирают. И ты сходи в хокимият , а то все хорошие квартиры разберут, тебе не достанется.
- Угу, сейчас, все дела брошу, побегу в хокимият. Хлеб за брюхом не бегает. Им надо - Пусть сами и приходят. А за меня не потей, лучше за своими дровами приглядывай - я без крыши над головой не останусь. Пойду лучше гляну, что там у меня творится не умыкнут ли кто заодно мой забор?
Забор мой стоял нетронутым. Я отворил калитку. Во дворе тоже всё было по прежнему. Вошёл в дом, решил согреть чаю. Пощелкал пьезо-электрической зажигалкой, но огонь не загорался. Прислушался, принюхался - газ не идёт. Ладно, думаю, в холодильнике была бутылка газировки, достану - напьюсь. Из под открытой дверцы хлынула вода - холодильник оттаял, хотя был включён в розетку. Газировки в нём не оказалось - вспомнил, что до этого выпил. Хорошо, попью водички из водопровода. Открытый кран лишь недружелюбно шипел, но вода не лилась. Бог с ним, потом что-нибудь придумаю, надо забрать электронную почту, скопилось, наверное, корреспонденции за моё отсутствие. Компьютер не включался. Попробовал зажечь свет - не включается. Придётся звонить во все инстанции, надо же, в доме ничего не работает. В телефонной трубке тоже зловещая тишина. Кто-то постучался в калитку. Выхожу. Стоит мужик, прилично одетый, на груди бейджик. На бейджике рожица этого мужика и надпись: "Мирзо-Улугбекский районный хокимият г. Ташкента. Махкамов Махмуд Махкамович. Специалист 1 категории."
- Здравствуйте, - обращается он, - вы Решетов?
- Здравствуйте, чем обязан?
- Я из хокимията. Ваш дом попадает под снос в связи со строительством малой кольцевой дороги. Надо составить списки всех жильцов, кто здесь прописан ...
- Стоп, стоп. Если дом попадает под снос, то должно быть соответствующее постановление. Предъявите его пожалуйста.
- Такое постановление есть в хокимияте.
- Меня не волнует, что есть в хокимияте, там много чего есть. принесите его и покажите, потом будем дальше с вами разговаривать.
- Я его просто не захватил с собой.
- А Я не захватил желание болтать тут со всякими проходимцами.
- Я не проходимец, я из хокимията.
- Ну и что теперь? Может быть ты в хокимияте сортиры чистишь? С какой такой стати я должен тебе анкетные данные выдавать?
- Вы должны явится в хокимият с паспортами всех проживающих у вас, чтобы мы занесли вас в списки.
- Слушай ты, специалист 1 категории, Я тебе ничего не должен. Меня в хокимият никто не приглашал и делать мне там нечего.
- Я вас приглашаю.
- Тогда тащи повестку, явится такого-то числа в хокимият, такой-то кабинет, к такому-то бюрократу, по такому-то вопросу.
Вокруг нас стали собираться соседи и просто зеваки.
- Вот ваши соседи сходили в хокимият, - аргументировал пришелец, - сдали анкетные данные и уже некоторые выбрали себе квартиры.
- Если твои соседи в дерьмо вниз головой начнут прыгать, ты тоже будешь следовать их примеру? Ну ка, дорогие соседи, ответьте мне кому из вас довелось видеть постановление на снос ваших домов?
- Но ведь было собрание, нам сказали, что мы попали под снос, - гудели вокруг голоса.
- Мало ли кто чего вам сказал, Язык он без костей, мели Емеля, а вы уши развесили. Значит, документов подтверждающих снос домов никто из вас не удосужился попросить?
- Нам на собрании показали карту района, а там наша улица обведена красным цветом.
- Ну и что? Лохотронщики и не такое показывают на своих презентациях, только рот разевай. Что то тут нечисто.
- Да ладно ты, не могут же в хокимияте нас дурить?
- Почему это не могут? Что они из особого теста сделаны? Выгляньте в окошко, вокруг рыночная экономика, никто никому ничего не обязан. Кругом одно жулики и лохотроны. А если ещё и жильё своё профукаете, то куда вы потом пойдёте? Кому вы будете нужны. Бомжи - уже никто, отбросы общества.
- Да брось ты! Не может быть тут подвоха. Нам в хокимияте помогают строительные материалы сбыть, дают транспорт, рабочих. А ты на них зря поклёп ведёшь.
- Халявный сыр бывает только в мышеловках.
- Да прекращай народ баламутить. Не хочешь переселятся, так сиди здесь.
На меня со всех сторон стали шуметь. Специалист из хокимията уже потихоньку смылся. Я попал в немилость и также предпочёл уйти домой. Было уже темно, а дома ни электричества, ни газа, ни воды, и даже по телефону никуда не позвонишь. Заняться было нечем. Я вышел во двор, взял два кирпича, наложил между ними дощечек, развёл костер. Поставив сверху чайник с остатками воды. Пришлось попить в темноте чаю и идти спать.
Далее события на улице развивались бурно и стремительно. Сначала повесилась старуха, которую здесь мало кто знал. Она жила в доме у племянницы, сама племянница куда-то уехала, оформив на бабушку доверенность, но не прописав её. Старушка походив в хокимият и, отчаявшись получить хоть какие-то права на другое жилье, написала записку, привязала к перекладине верёвку и отправилась на тот свет. Потом соседи с нечётной стороны улицы, которые были более зажиточными, достали по своим каналам злополучное 297 решение мэрии и, не найдя в тексте своей улицы, заявили хокимияту, что выселятся не будут. В хокимияте малость поартачились, но от претензий на мятежную половину улицы отказались. Меня же угораздило проживать на чётной стороне в 26 доме. Соседи мои были менее зажиточными - типичные обыватели, быстренько за бесценок распродали строительные материалы, собрали нехитрые пожитки и погрузив их в машины хокимията, выехали в квартиры без ордеров. Как только жильцы покидали своё жилище, прикатывал бульдозер и сравнивал всё с землей. Лишь позже начали доходить слухи, как к незадачливым новосёлам стали приходить настоящие хозяева квартир и выселять непрошеных гостей на улицу. В результате кто-то из бывших соседей подселился по родным и знакомым, кто стал снимать квартиру, кто смог пристроиться в общежитие, а о некоторых вообще не было ни слуху, ни духу. На улице появилась строительная техника, все дороги и тротуары превратились в месиво грязи, а в округе стали появляться тёмные личности, промышляющие воровством и мародерством. Если сюда ещё добавить множество бродячих собак и кошек и разукрасить осенней слякотью и непогодой, то картина получалась неприглядной.
Я продолжал жить у себя на Чинабадской 26, в гордом одиночестве посреди всей этой грязи и мерзости. Огрызок моей, некогда смежной с соседями крыши возвышался над бренной суетой, а двор был островком посреди разрухи и запустения. Естественно, что моё жилище, столь необычное для округи, привлекало к себе различных зевак, ротозеев и др. проходимцев, кои, завидев меня во дворе, начинали докучать глупыми расспросами. На эту толпу я не обращал никакого внимания, чем приводил её в неистовство, а лишь написал на калитке большими буквами: "Сносу не подлежит". Заходили ко мне друзья и знакомые, приносили с собой горячительные напитки и закуску. Кто-то подарил буржуйку. Кто-то портативную пишущую машинку "Москва", чтобы я продолжал писать, пока компьютер молчит. Я вынул из печки контрамарку, приставил буржуйку и вывел жестяное колено трубы в дымоход. В доме стало тепло и уютно, а над обломком крыши взвился сизый дымок, привлекая ещё больше зевак. Клавиатура пишущей машинки оказалась непривычно высокой по сравнению с компьютерной, да ещё и по клавишам надо было с усилием стучать, отчего заболели и заныли пальцы. Но уже через неделю руки привыкли и уверенно парили, отшлёпывая на бумаге литеры. Жизнь вошла в своё русло, днём я рубил дрова и таскал воду, предаваясь философским рассуждениям, встречал и провожал гостей. А ночью при свечах излагал накопившиеся за день мысли на бумагу. Пробовал писать в разные инстанции, но скоро это дело забросил - бюрократы отделывались отписками.
Так бы наверное и провёл остаток своих бренных дней, если бы мой дом не стоял на виду, в центре города возле станции метро Пушкинская, да ещё и в непосредственной близости от президентской трассы. Видимо проезжавшая мимо бронированными кортежами номенклатура разглядела сквозь тонированные стёкла "Мерседеса" странное сооружение с огрызком крыши и развевающимся дымом из трубы и поинтересовались тем, что это такое. Сначала прибыл бульдозер, а вслед за ним самосвалы. Вокруг дома, вровень с крышей, был возведён вал из строительного мусора. Потом явился и сам Эркин Кенджяев вместе с участковым. Участковый потребовал предъявить паспорт, а Кенджяев достал бумагу и выписал из паспорта анкетные данные. Доставая бумагу, он выронил, не заметив, в траву какой-то плоский прямоугольник. Эркин, вернув паспорт, сказал, чтобы я зашёл в хокимият, написал заявление на переселение и уже через неделю тут духа моего не было. Я ответил, что ждать им придется долго. Постращав меня прокуратурой, судом и милицией, душманы ушли. Я достал из травы обороненный Кенджяевым предмет. Это оказалась кредитная карточка "Виза". Дома аккуратненько списал номера. Эркин не заставил себя долго ждать. Он шёл по кустам вдоль моего забора, тщательно осматривая землю под ногами и вокруг. Участкового на этот раз с ним не было.
- Братан, ты случайно не это ищешь? - спросил я его, протягивая через ограду кредитку.
Он вырвал карточку из руки, что-то злостно невнятно пробурчал и быстрым шагом ушёл.
Да, врагу не пожелаешь такую жизнь, как у этого душмана, подумал я, глядя ему вслед, - наживается на чужих несчастьях, несёт людям только горе. А ведь рано или поздно нарвётся на кого-нибудь, кто оторвёт ему башку. А может быть уже нарвался? Ведь сколько верёвочке не виться. Тьфу, мерзость! Жрать хлеб, замешанный на людских бедах. Впрочем он сам себе такую судьбу избрал.
К калитке подходили мои старые друзья: Руслан и Ильдар.
- Какие люди на свободе! - приветствовал я их.
- Ну как поживаешь, философ?
- Да жив пока ещё. Заходите, рассказывайте, что там в мире происходит. А то я здесь как на необитаемом острове, ни радио, ни телевизора, ни электронной почты.
- В России 80% населения проголосовали за советский гимн.
- Ну так это же надо обмыть!
- Всё предусмотрено, - Ильдар достал из сумки бутылку беленькой.
Мы прошли в дом, накрыли стол, разлили, выпили за гимн.
- Ну, какие у тебя творческие планы, - поинтересовался Ильдар, - а то в сети без тебя там скучно. Если есть какой готовый материал, то давай нам, опубликуем в сети.
- Готового пока ещё нет. Мужики, вы случаем кого из местных сетевых хакеров не знаете?
- Что это тебя на хакерство потянуло? - спросил Руслан, - у тебя и компьютер сейчас не работает. Знаю я одного по кличке Бьюик - он достал свою записную книжку и порылся в записях. - Вот его код для аськи есть.
- Давай код.
В интернет кафе было безлюдно. Студенты - основные посетители этого заведения - ещё слушали лекции. Я выбрал дальний компьютер и запустил Аську. Набрал код Бьюика. Аська услужливо сообщила, что адресата в онлайне нет. Нет, так нет. Оставлю сообщение. Набрал текст письма, с просьбой выйти на чат завтра в такое же время. Сохраняю его.
- Привет, философ! - появилась надпись в окне чата.
- Привет, коли не врёшь!
- Каким ветром?
- Дело есть.
- Переходи в приватное окно.
- Все мы в привате.
- Не слепой, вижу. Сам Юрий Решетов к нам пожаловал! Читал я твои вещи на сайтах. Очень даже, скажу тебе. А по количеству сайтов, на которых твои статьи и рассказы, так тебе в "Книгу рекордов Гинесса" пора. Поисковики на твое имя линками по уши засыпают. Здорово!
- Спасибо!
- Да не за что. Я твой постоянный читатель. Так что это тебе спасибо! Что решил в хакеры податься! Заходи, пристроим. Ты в психологии здорово рубишь, а нам социнжиринг не помешает.
- Нет спасибо! Это не моя стезя под псевдонимом скрываться, прятаться, консперироваться. Моя деятельность у всех на виду, имя на слуху и т.д., не то что у тебя.
- Что правда, то правда, каждый кушает свой хлеб.
- Что посеешь, то и пожнёшь.
- Угу! Ну, какое у тебя дело? Выкладывай!
- Есть кредитка, номер известен.
- Нужно имя хозяина и его адрес. А лучше сразу приватный код.
- Знал бы код, к тебе не обратился бы. Имя хозяина известно. Адрес сам найдешь по электронному телефонному справочнику, хозяин наш земляк из Ташкента. Карта "Виза".
- Ок! Код генератором вычислю. считай, что если на этой карте что было, то больше нету. Давай номер и имя. Ох руки мои шаловливые так и чешутся.
Эркин Кенджаев отстоял очередь и прошёл контроль в представительство США. Он утёр пот выступивший на лбу. Выражение лица его было задумчивым. Посольство США в Москве вернуло документы в Ташкент, а местное представительство известило вчера об этом письмом, с просьбой зайти и разобраться. Он зашёл в кабинет чиновника миграционной службы:
- Здравствуйте! Вот мне вчера прислали.
- Здравствуйте! Садитесь пожалуйста, - произнес американец, забирая из рук Эркина бумагу.
Он пощёлкал по клавиатуре компьютера, потом полез в сейф и достал из него толстое досье.
- Господин Кенжаев.
- Кенджяев.
- Извините, - янки ощерился искусственной улыбкой, - акцент.
- Ничего страшного.
- Ваши документы вернули из посольства сюда. Всё в порядке, только на вашей кредитной карточке мало денег.
- Как мало? это мало?
- На вашем счету три цента.
- Не ... не может быть там три цента. Я столько лет копил деньги. Куда они делись?
- Извините, но мы ничем не можем помочь - миграционная служба не занимается сохранностью денег на счетах потенциальных иммигрантов и ответственности за их деньги не несем. В трех центов явно недостаточно для получения визы. Вы должны быть финансово обеспечены, чтобы въехать к нам в страну. Нищих у нас своих хватает.
- Но ведь есть же у вас визы, по которым миграционная служба оплачивает проезд и выдаёт пособие иммигрантам?
- Для этого нужно получить статус беженца. Вы лицо коренной национальности, по спискам политических оппозиций не проходите, занимаете руководящую должность в местных органах власти. Следовательно вас дискриминации в этой стороне подвергнуть не могут. И тут извините, но мы ничем помочь не можем - вам статус беженца не полагается присваивать по инструкции.
- Ну, пожалуйста, помогите, - Эркин встал на колени, - умоляю вас. Мне нужно срочно покинуть эту страну. У меня здесь много врагов. Меня и мою семью могут убить. Я не могу здесь оставаться.
Американский чиновник нажал на кнопку под столом. В кабинет вошли двое плечистых янки.
- Пожалуйста, пройдите с нами, - невозмутимо обратился один к Эркину, - вы должны покинуть территорию представительства.
На выходе вернули паспорт. Кенджяев открыл страницу для виз. Там стоял штамп запрещающий въезд в США.
- И куда я теперь с этим волчьим билетом?
Он вспомнил старуху, которая ходила к нему в кабинет и, стоя на коленях, умоляла дать ей хоть какой-нибудь угол, чтобы была крыша над головой. Что не могут её, женщину выгнать на улицу. Он сказал ей тогда, что теперь демократия, каждый свободно может купить себе квартиру и пусть убирается из его кабинета и идёт купит жильё. На следующий день позвонил участковый и сказал, что старуха повесилась. Когда Эркин пришел, женщину уже сняли, только кусок обрезанной веревки свисал с перекладины, а на полу лежало тело прикрытое простыней с торчащими ногами в ботинках. Участковый протянул ему записку:
"В моей смерти прошу винить Эркина Кенжаева. Чтобы ни ему, ни его детям не давали приюта, гнали отовсюду, лишали света и тепла".
Сбылось старушечье проклятие! Эркину стало плохо, ноги подкосились и он присел под забор американского представительства. К нему подошли двое военных с автоматами наперевес, одетые в камуфляж.
- Старший лейтенант Елисеев, - представился один из них, козырнув, - гражданин, пожалуйста встаньте и предъявите ваши документы.
Эркин встал и отдал лейтенанту паспорт, который всё время лежал в руке.
- Так, гражданин Кенжаев ...
- Кенджяев, моя фамилия.
- Кенджяев или Кенжаев, а сидеть тут нельзя. Вы что, не знаете, что сидеть в городе можно только на остановке или в тюрьме? Может быть вы пьяны? Ну-ка дыхните.
- Хе-хе, да трезвый я, меня в Америку на пустили.
- Остановка с автобусом до Америки вон там, - шутил лейтенант, - а если надо в тюрьму, могу помочь с транспортом и почетным караулом, - добавил он, возвращая паспорт, - вы не отказывайтесь сразу, подумайте хорошенько. Там будет крыша над головой, кормежка, охрана и все за казенный счет.
Эркин забрал паспорт и понуро побрёл в сторону остановки. Ему было не до шуток - его жизнь теперь оценивалась в три цента по текущему курсу Центробанка.
- Ишь мается, прямо как чёрный дебил. В Америку ему захотелось! Кто же его пустит туда без намордника? Мы буржуям не нужны. Хорошо хоть наёмниками берут в недоразвитые страны, а то бы с голоду подохли у себя на Сахалине.
В интернет кафе было много народа, но свободный компьютер нашёлся. Я запустил Аську , набрал код Бьюика и он сразу вышел на приватный чат.
- Здоров живёшь, Философ!
- Жив пока.
- Клиент был очень жирный, теперь совсем отощал. С меня почитается. Что будешь делать с деньгами?
- А ты всё деньги в чужих карманах считаешь?
- Это мой хлеб. Ну так не дай помереть от любопытства.
- Адвоката найму.
- Юмор у тебя однако чернушный. Ладно, некогда мне и настал час расплаты. Забирай свою долю. Метро "Максима Горького" знаешь?
- Спрашиваешь, тут неподалеку, пешком дойду.
- Ну, так дуй туда.
- Я буду одет ...
- Не потей, я твой фейс знаю.
- ОК!
Выйдя из интернет-кафе, я направился в указанном направлении. Не успел пройти двадцать метров, как сзади меня кто-то окликнул:
- Мужик, ты в кафе обронил, - парень, который сидел за компьютером напротив, протягивал мне кредитную карточку.
Я уже было хотел сказать ему, что он ошибся, как тот раскрыл свою ладонь с написанными на ней цифрами:
- Засекай свой номер, - прошептал парнишка.
- Усёк, - ответил я, пожимая ему ладонь, - спасибо!
- Будь, - он повернулся и пошёл обратно.
Я тоже продолжил свой путь в сторону метро "Максима Горького", хотя мне надо было в противоположном направлении.
г. Ташкент 24 января 2000г.